Это рассказ о спортсмене, много раз всходившем на пьедесталы почета европейских и всесоюзных первенств, неоднократном участнике советской сборной команды по автомодельному спорту.
Это рассказ о педагоге, отдающем всего себя воспитанию будущих покорителей скорости, будущих специалистов самой высокой квалификации.
Это рассказ о человеке, основными чертами характера которого являются доброта, надежность и вечное стремление идти непроторенными путями.
Его зовут Гунар Дзенытыс, он живет в Риге и работает на городской станции юных техников.
Холодное сумрачное утро встает над дюнами. Отступает ночная мгла, унося за собой плотный серый ночной туман. И за кронами деревьев неумолимо, как память человеческая, встают гигантские фигуры.
Равномерные глухие удары доносятся из-под земли. Это стучит вечно живое сердце матери-Родины. Оно как бы напоминает: «Живые! Помните о тех, кто погиб здесь ради того, чтобы вы жили!»
…Саласпилс.
Пригород веселой, шумной, гостеприимной Риги, местечко всего в нескольких километрах от нынешнего Рижского аэродрома. Совсем рядом шоссе, неумолчный поток машин. Вверху серебристыми стрекозами снуют самолеты. А здесь тишина. Только равномерный стук метронома, отсчитывающего минуты, дни, годы, да тихий шорох гравия под ногами тех, кто пришел на этот мемориальный комплекс: вспомнить о войне, почтить имена павших, поклясться в душе, что больше человечеству никогда-никогда не придется возводить вот такие памятники погибшим.
А было их здесь, в Саласпилсе, немало — двести двадцать пять тысяч.
Мы с Гунаром стоим, снявши мотоциклетные шлемы, перед скорбными гранитными фигурами и думаем о войне. Нам есть что вспомнить, потому что хоть и в разных краях жили мы тогда, хоть и были мы в ту грозную годину совсем еще мальчишками, но и нас коснулась своим черным крылом, опалила безжалостным огнем война.
Гунару особенно нелегко. Потому что тридцать пять лет назад был он именно здесь, в Саласпилсе.
ПРЕДВЕСТНИКИ
Тяжелые сизо-белые облака летом — предвестники дождя. Чистое звонкое небо зимой предвещает морозы.
Но ведь и у каждого характера, у каждого зрелого, сформировавшегося человека тоже есть свои предвестники.
…Жил-был простой латышский мальчишка. В рабочей семье, еще не порвавшей связи с деревней. Может быть, оттуда, с деревни, все и началось. Пока сверстники играли в свои шумные игры, он мастерил маленькие ветряные мельницы. Приглядывался к сельскохозяйственным машинам, старался понять, что к чему. Подрос — стал помогать их ремонтировать. Тянуло к металлу, ко всем этим трущимся, движущимся, то лоснящимся от масла, то матовым от пыли деталям.
Предвестники инженерного таланта? Несомненно. Но вряд ли удалось бы этому урожаю созреть: рос мальчик в буржуазной стране, и как сыну простого человека путь в высшую школу был ему заказан заранее.
Только летом сорокового, когда Латвия стала советской, перед Гунаром, как и перед тысячами его однолеток, раскрылись необъятные возможности. Ho в безмятежную и, казалось, счастливо складывавшуюся биографию латвийского мальчишки черной грозой вторглась война. Память цепко хранит детские воспоминания. И самое страшное в памяти Гунара — ряды колючей проволоки, опутавшие огромный участок леса, толпы изможденных оборванных людей, конвоируемых фашистами, звук автоматной очереди, вспарывающей ночную тишину.
Там, за проволокой, боролись и умирали люди. Там, под дулами автоматов, страдали и голодали люди. И жители окрестных сел тайком передавали им собранные по домам крохи продовольствия, одежду, лекарства. Не раз приходилось пробираться к концлагерю и десятилетнему Гунару.
Сам он не любит часто вспоминать об этом. Это я узнал от друзей Дзенытыса. И рассказал здесь потому, что в поступках мальчишки, рисковавшего жизнью ради спасения чужих, незнакомых людей, увиделись предвестники тех черт, которые сегодня так характерны для Гунара: мужества и доброты.
Но закончилась война, и все встало на свои места. Вот и школа позади. Вот и годы армейской службы бегут. О том, каким был рядовой Дзенытыс, говорит грамота с формулировкой «За безупречную службу в Советской Армии». Вот и первая работа: электрик. И первое рационализаторское предложение: Гунар сконструировал специальный изолированный провод с монтажными клеммами для шунтирования низковольтных повреждений.
Все это: и грамоты, и рацпредложения, и даже первая в Латвии экспериментальная модель глиссера с двигателем внутреннего сгорания, построенная еще в школе, — все это предыстория, хотя предыстория, довольно четко определяющая, каким же станет он, бесстрашный мальчишка из Саласпилса военных лет.
История же начнется позже.
«ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ПОТОМУ ЧТО ЭТОГО НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ!»
У каждого на памяти несколько имен, неразрывно связанных с каким-то делом, открытием, начинанием.
Есть такие имена и у автомоделистов, чей любимый вид спорта отпраздновал уже двадцатилетие. Казанков, Давыдов, Суханов, Гусев. Без Дзенытыса этот ряд представить себе просто невозможно.
А он, оказывается, даже и не столько автомоделист, сколько признанный
конструктор судомоделей! Именно они принесли ему первые призовые места.
Судомоделизмом Гунар увлекся еще в школьные годы. Прошел обычный путь: от несложных ходовых с ДВС до скоростных радиоуправляемых и моделей фигурного курса. Очень пригодились ему тут знания в радиотехнике, приобретенные в армии и после нее на гражданке, в техникуме. Он считался в республике подающим надежды, перспективным спортсменом, хотя поначалу рекордных результатов его маленькие суда не показывали.
Так было, пока Гунар шел традиционным путем, осваивал то, что было завоевано до него.
— А потом пришло время, когда я решил: хватит повторять пройденное! Приглядываясь к моделям товарищей, понял, что привычные формы корпуса уже не позволят добиться сколько-нибудь существенного прироста скорости. Надо активно выводить модель на глиссирование. Как? Проще всего, наверное, поднять ее на поплавки, — рассказывает Гунар.
Поплавки? С позиций сегодняшних ничего в этом особенного нет, как-то даже само собой разумеется, что скоростная кордовая должна идти на поплавках. А тогда, в начале шестидесятых, с домашнего стапеля Дзенытыса сошла первая такая модель в Латвии. И когда она пронеслась по кругу со скоростью свыше 80 км/ч, судьи были единодушны: первое место завоевал молодой рижанин.
Потом было еще много этих первых мест: и в чемпионатах родной республики, и на всесоюзных встречах, на аквадромах самых разных городов. Но… уж слишком все это стало обыденным, что ли? Слишком ясно было, как строить модели, как добиваться очередного прироста скорости. И потом — личные выступления стали мешать главному делу в жизни Гунара, а главным он считает работу с теми еще неумелыми малышами, которые ежегодно приходят к нему на СЮТ, и с теми уже окрылившимися конструкторами моделей, которые вот-вот уйдут из лаборатории Дзенытыса в большую жизнь.
А тут еще автомоделизм…
Первые автомодельные соревнования состоялись в нашей стране в 1957 году. Это был матч-проба, матч-прикидка, в котором встретились автомоделисты, приехавшие из Риги, Харькова и Ленинграда в Москву. Был на матче и Гунар, правда, не в числе участников. Он стоял за сеткой-ограждением и ужасно переживал, что модели плохо запускаются, что отлетают у них на ходу колеса, глохнет двигатель, запутывается кордовая нить.
«Этого не может быть, потому что этого не должно быть!» — произнес тогда про себя Гунар свой излюбленный девиз и, вернувшись в Ригу, в скором времени принялся за конструирование первой автомодели.
Это была, конечно же, гоночная под полуторакубовый — другого не удалось достать! — двигатель. Выступал с ней Гунар в Таганроге, на III Всесоюзных соревнованиях, выступал, надо сказать, не очень успешно: маленькая поломка вывела модель из строя. Но рижанин не очень в общем-то печалился: все дни и вечера соревнований он провел с моделистами из разных республик — учился, приобретал опыт…
А дальше, дальше пошел стремительный взлет. Лидер первенства республики в классе гоночных с ДВС 1,5 см³, чемпион Прибалтики, чемпион страны, рекордсмен СССР, победитель международных соревнований в Польше и Чехословакии. В маленьком домике Гунара на окраине Риги одна из комнат вся заполнена почетными лентами, вымпелами, значками и медалями — овеществленной памятью о прошлых победах.
Гунар — бессменный член нашей сборной. Меняется ее состав, приходят ненадолго сверкнуть новые звезды, а он остается.
Владимир Якубович, мастер спорта, обладатель тех же титулов, что и Гунар, один из зачинателей автомоделизма в нашей стране, сказал мне как-то:
— Когда Дзенытыс на кордодроме, легче выступать: он сама надежность.
Спокойный, въедливый, всегда ровный в разговоре и вместе с тем взрывчато-быстрый в действиях, он действительно приносит на кордодром тот дух рыцарства, который подчас забывается в азарте турнирной борьбы.
Помнится характерный эпизод, происшедший на одном из первенств страны в Кишиневе. У спортсмена из команды, конкурировавшей с латышами, рассыпался мотор. Запасного, естественно, не было, команде грозил ноль в зачетной ведомости. Разговор тренера с незадачливым моделистом велся на все более высоких нотах. Гунар немного послушал перепалку, потом подхватил поломанную модель, свой чемоданчик с инструментами и пошел к автобусу. Растерянный моделист поплелся за ним.
К следующей попытке модель была готова к старту и принесла своей команде так необходимые ей очки.
Примеров, подобных этому, когда Дзенытыс без лишних слов откладывал все свои пусть даже самые неотложные дела, чтобы помочь потерпевшему неудачу товарищу, когда он в самую сложную минуту приходил на помощь, могут вспомнить немало и коллеги Гунара по сборной, и спортсмены из многих республик. И в поступках этих весь Гунар, с его неиссякаемыми запасами душевной доброты, щедрости человеческого сердца, готовностью поддержать друга.
МЧАТСЯ ПО ТРАССЕ МОДЕЛИ
Ах, как было бы все просто, если бы в жизни событие шло в кильватер за событием, а не накатывалось одно на другое, если бы внутренняя целесообразность поступков, которые совершает человек, естественно совпадала бы с хронологией его биографии!
На деле все иначе.
Ну чего, казалось бы, еще желать Дзенытысу? Любимая работа (он уже в ту пору возился с ребятами на станции юных техников), успех за успехом в спорте, завоевание новых и новых творческих вершин…
В 1965 году на международных соревнованиях в Чехословакии ребят из советской команды повезли в одну из школ. И показали первую в этой стране трассу.
— Посмотрите, —сказали хозяева. — Это ведь тоже автомоделизм. И на наш взгляд, весьма перспективный: сравнительно прост, дешев, а значит, может быть массовым.
Гунар долго не мог оторваться от трассы. Кому-кому, а ему, педагогу, даже и без объяснений было понятно, что трасса — это тот самый «троянский конь», который может помочь проникновению автомоделизма в школу. «Классический», как ни старались его приверженцы, не выходил за пределы кружков СЮТ и лабораторий ДОСААФ: немало стоят и сами модели, и кордодромы для их соревнований. А тут разборная трасса, которая может разместиться в любом актовом зале. С виду просто, но сколько труда, выдумки придется затратить ребятам, пока ее построят, пока смастерят машинки, сколько полезных знаний, навыков получат за это время!
Гунар загорелся идеей построить трассу. И стал пропагандистом ее у нас в стране.
Не сразу и не легко дался первый опыт. Перебрали с десяток вариантов покрытия, контактных шин, по которым бегут модели, по многу часов мудрили над коммутацией электросхемы, потом придумали электротабло «Старт — финиш», автоматические счетчики кругов… Попутно тренировались в гонках.
За «трассовыми» делами не заметили, как подошло время очередных летних стартов, и с ужасом убедились, что дни упущены: команды нет. Дни и ночи слились в одно, ребята посменно, a Гунар практически круглосуточно приводили в порядок модели, заканчивали новые. Команду подготовили.
Но подготовили и трассу и незадолго до открытия летнего спортивного сезона провели первые городские соревнования по трассовым моделям.
Мне посчастливилось: я был на этих, самых первых заездах, присутствовал при рождении новой разновидности автомоделизма. И навсегда был покорен царившей там атмосферой настоящих гонок, великолепным спортивным азартом и тактическим умением юных моделистов — учеников Гунара, его друга-соперника Мариса Гринбергса из республиканской СЮТ и других рижских руководителей детских автомодельных кружков.
Да, впрочем, надо ли много говорить о трассе! Наш журнал писал о ней не раз, по инициативе «Моделиста-конструктора» проходили всесоюзные трассовые соревнования в Риге, Шевченко, Воркуте. Своеобразным пропагандистом трассы стал и один из ее рижских вариантов, целое лето доставлявший радость тысячам мальчишек на ВДНХ СССР, заходивших в павильон «Юные техники». С нынешних позиций, оглянувшись назад, придется признаться: мы ждали от трассы уж слишком многого, считали ее панацеей, единственным лекарством, которое поможет автомоделизму обрести подлинную массовость. Мы полагали, что, именно из трассовиков будет в первую очередь пополнять резервы «классический» автомоделизм.
Но «школьную крепость» с налету взять не удалось. И девятый вал трассы не захлестнул все школы. Пока. Потому что трассой продолжают заниматься, совершенствуют модели, проводят соревнования. И новые импульсы ее развития идут прежде всего из Латвии, точнее, из кружка Гунара Дзенытыса.
Именно увлечение трассой, больше всего сблизившее Дзенытыса с его учениками, окончательно определило его настоящее и будущее. Для многих, для меня в том числе, было совершеннейшей неожиданностью, что Гунар ушел из большого спорта. Ушел на пике своих творческих и спортивных достижений.
Сегодня его можно увидеть только рядом с кордодромом. Но зато на кордодроме все успешнее год от года выступают его ученики.
Но и кордодром все меньше привлекает Дзенытыса. Друзья, привыкшие к его спортивным успехам, частенько поругивают его: «закопался-де в своем кружке».
А он улыбается своей доброй, чуть ироничной улыбкой и мягким, но абсолютно не терпящим возражений тоном говорит:
— Выступать на корде научить не так уж сложно. А вот научите-ка мальчишку думать категориями техники! Я ребят думать учу, я учу их конструировать, работать не только руками, а и головой. Займут они первое место или нет, в конце концов не так важно, хотя, быть может, и приятно быть победителем. А вот если они в цехе, в лаборатории, за кульманом не растеряются перед сложной задачей и будут знать, как подходить к ее решению, — значит, поработал я с ними недаром.
О том, насколько продуманно это заявление, как ответственно относится Гунар к сказанному, может свидетельствовать такой факт. Уже на переломе лет, когда подошло к сорока, поступил он на заочное отделение Рижского политехнического института.
— Иначе я не смогу дать им полноценные знания, — рассуждает он.
…Комната, где Гунар занимается с ребятами, — последний характерный штрих к облику этого человека. Чертежи занимают тут куда больше места, чем модели, а в шкафу книги по технике соседствуют с книгами по истории, с педагогической литературой.
— Я педагог, и хотя мое основное дело — учить ребят технике, — размышляет Гунар, — прежде всего я должен учить их быть гражданами. Своего города, своей республики, своей страны.
Каждую осень Гунар Дзенытыс усаживает ребят в старенький сютовский автобус, сам садится за руль и везет их через весь город к Саласпилсу. Здесь, перед величественным мемориалом, он рассказывает своим будущим ученикам о том, что видел своими глазами несколько десятилетий назад. Здесь начинает он первый задушевный разговор с еще незнакомыми, но уже близкими сердцу мальчишками и девчонками об их будущем.
Р. ВОСХОДОВ
Источник: “Моделист-Конструктор” № 5, 1977, с 26-28.
Оцифровка: Андрей Колегов
Журнал: Моделист-Конструктор 1977-05.pdf